Игра такая: в Ростове эти косточки называли - "гайданы", несколько отвечающих вспомнили именно их,
а еще "альчики", "лодыжки", кто-то догадался, что это "бабки", упоминаемые в литературной классике.
Ордо: современная спортивная игра, со всеми атрибутами - есть федерация, участвующая во Всемирных Играх Кочевников, тренировки, экипировка, четкие правила. Игра командная, с тактикой и стратегией - на основе той же мальчишечьей забавы "выбей с кона косточки".
Или не косточки - гайданы могли служить только битами, а на кон выставляли что угодно - пуговки, прищепки, а то и монетки:
Азартные игры ростовских мальчишек
«Гайданы - за ними надо было ещё на мясо комбинат ездить, а потом обрабатывать и красить лаком для ногтей.
Здесь подробно опишу лишь одну игру - под патроны. Патронами пацанва называла стрелянные гильзы и пули. Особую ценность представляли немецкие гильзы времен войны. Выкапывали их в ближайшей роще, где шли бои. ...
Теперь о самой игре. Вначале игроки ставят гильзы на кон. ... Сашка банкует. Он больше всех поставил. Это значит, что он своей битой обозначает расстояние, с которого можно бросать в выстроенные на кону железки. Далее следую я. Бросаю биту с места кона в сторону сашкиной, чтобы чуточку его опередить. Получилось! Значит я бью раньше. Последним бросает Мишка. У него недолет. Всё это значит, что первым бить по кону буду я. Цель, бросаю, попадаю в край кона. Падают две гильзы. Это мой выигрыш. Плохой результат.
Сашкиным ударом выбивается весь остальной кон. Он выиграл. Мишке даже не довелось ударить. Игра окончена.
Г. Малыгин»
МОНОЛОГ ЗАБЫТОГО ПАМЯТНИКА
«Помнится, в 2000-ом году на площади перед центральной мечетью установили памятник Алтын Асыку. Резонанс альчик вызвал немалый, нашлись как противники его, так и сторонники. Не могу ручаться за достоверность информации, но говорили, что обошелся Асык бюджету в 11 миллионов тенге, деньги по тем временам немалые. Но …большинство горожан Асык приняли.
Это было необычно, креативно, народно. Надпись на постаменте гласила: «Асығың алшысынан түссін», что в переводе означает «Пусть вам сопутствует удача!». В выходные к памятнику сбегалась детвора, а уж сколько свадебных фотосессий возле него устраивалось, не сосчитать…
Ну, это предыстория. Потом, в связи с установкой памятника Исатаю и Махамбету, Асык убрали и перевезли в другое место – во двор университета нефти и газа.
Впечатление такое, что установили памятник наспех и на время. Скорее всего, так оно и было, но ведь нет ничего долговечнее, чем временное. Во всяком случае, вместо постамента подставка из саманного кирпича смотрится, как бы это сказать помягче, нелепо. Надпись с пожеланием удачи пропала, да и сам Асык у основания потрескался. Вот так бывший когда-то одной из визитных карточек города памятник уныло пылится во дворе вуза. А ведь каждому из нас так нужна УДАЧА!»
ПРИТЧА
О первом спортсмене
[Spoiler (click to open)] «Давным-давно в окрестностях Бухары жила многодетная семья дехканина Икрома и его жены Ильхом. Несмотря на свою многочисленность, они жили неплохо. Всем семейством выращивали бахчевые: арбуз, дыню и другие овощи. Старшие сыновья продавали всё это на рынке Бухары. Семья не имела лишних денег, но и не бедствовала.
И рос в этой семье самый младший из детей, сын по имени Ганифаз. Родители, старшие братья и сёстры, очень любили своего младшенького, и поэтому позволяли ему всё. Старшие братья дарили ему альчики, каждую неделю новые, да ещё залитые бараньим жиром, а то и свинцом. Альчики становились тяжелее и поэтому альчики Ганифаза, были самыми сильными на их улице. И к 10 годам многие его сверстники боялись с ним играть, он выигрывал у всех. И даже в этом возрасте Ганифаз не работал, как другие братья в поле и по дому, не помогал своим сёстрам. Никто не мог допроситься у него ни воды принести, ни дров наколоть. А когда старшие братья с обидой говорили своим родителям:
— Почему Ганифаз не работает, как мы? Или не помогает по дому?
Родители неизменно отвечали:
— Он у нас последний, почти внук. Как мы можем заставлять внука работать? И потом, вы уже взрослые, сами со всем справляетесь. Пусть живёт и радует нам глаз.
А Ганифаз только и делал, что играл с соседскими ребятами в альчики, никаких других игр он и не признавал. Так постепенно он пристрастился к игре в альчики на суфы-аллём — это была такая игра на деньги в те времена. Мало-помалу Ганифаз освоил эту игру, и уже к восемнадцати годам стал выигрывать даже у взрослых односельчан. И через некоторое время Ганифаз прославился, как лучший игрок в альчики у себя в кишлаке. Эта весть дошла до Бухарских игроков в альчики. В один из дней к нему в кишлак поиграть в альчики пришли двое взрослых мужчин. Проиграли ему пять золотых червонцев, честно расплатились и ушли. А он счастливый, что выиграл у городских, схватил золотые червонцы и пулей побежал в дом, поделиться радостью с отцом.
— Отец, я заработал пять червонцев! радостно крикнул он, вбежав в дом и положил деньги отцу на колени.
Ничего не сказал старый Икром, только грустно посмотрел на сына, встал, встряхнул золотые со своей одежды и ушёл покачивая головой из стороны в сторону. Ганифаз ничего не понимая, собрал с пола деньги и побежал к матери, в женскую половину дома и вложив червонцы в ладони матери, сказал:
— Смотри мама, эти золотые я выиграл у городских. Это мой первый заработок. Мои братья два месяца торгуют на рынке, чтобы принести в дом столько же, а я заработал их за какие-то два часа. Возьми, мамочка.
— Нет сынок, не возьму. сказала мать мягко.
— Эти деньги ты не заработал, а обыграл людей. Ничего хорошего на эти деньги мы не сможем купить. Отдай их нищим как подаяние и больше никогда не играй в эти бесовские альчики.
— Как не возьмёшь? Это мои деньги, мне их отдали за труд моих рук, — вспылил Ганифаз.
Но старая Ильхом, не слушала его, а сидела опечаленная поступком своего любимого сыночка. Наступил вечер, собрались все домочадцы и глава семейства рассказал о золотых червонцах. А потом встал и обращаясь к Ганифазу сказал:
— Сынок, отнеси свои червонцы нищим, как советовала твоя мама. Это будет правильное и богоугодное дело. А с завтрашнего дня отправляйся с братьями на рынок. Хватит, наигрался, ты уже взрослый.
— Да, хватит. Давно пора, — сказал самый старший брат.
— Завтра пойдёшь со мной на рынок и поможешь продать дыни.
— Нет! крикнул Ганифаз.
— Никуда я с тобой и ни с кем не пойду. Вы такие деньги и за два месяца не заработали, а я их выиграл за два часа. Вы все завидуете мне. Вы меня все ненавидите, — крикнул он братьям и держа золотые червонцы в руке, выбежал из дома и убежал на улицу.
Никто не ожидал от их любимца такого обвинения и они сидели несколько минут в оцепенении. А когда стало темно и луна поднялась на самую верхушку неба, то все забеспокоились. Братья разом вскочили и побежали на улицу, искать Ганифаз. Несколько часов они бродили по кишлаку, заглядывая к соседям и друзьям младшего брата. Но никто не знал где Ганифаз.
И только к утру один из братьев узнал, что ночью, через кишлак, прошёл караван на Бухару. И они решили, что Ганифаз мог с ним уехать из кишлака. Это была самая беспокойная ночь в этой семье. Никто до утра так и не уснул. Ильхома слегла от волнения и переживаний за своего младшенького. А старый Икром корил себя за всё случившееся с сыном, с женой и он всю ночь простоял на коленях читая молитвы.
Тем временем Ганифаз, который действительно уехал с караваном в Бухару, остался ночевать с погонщиками верблюдов каравана. Он не первый раз был в Бухаре. Раньше он приезжал с отцом или с братьями, и они останавливались в доме для торговцев на рынке. Но сейчас он не хотел идти туда, потому что там его знали и могли рассказать его братьям о нём. А он не хотел, чтобы его нашли. Ганифаз решил уйти из дома, жить один и обыграть всех в Бухаре. И тем самым доказать всем, кто он такой, а кто его братья.
Несмотря на свои восемнадцать лет, Ганифаз был умным парнем. Он понял, что если он начнёт обыгрывать сразу всех в городе, то с ним никто больше не захочет играть. Такое с ним случилось, когда он обыграл всех в кишлаке. И он решил сначала присмотреться, поиграть и обязательно проиграть. А потом уже, когда его начнут узнавать, то и выигрывать.
Так он и поступил. А чтобы братья не нашли его, он изменил своё имя и когда спрашивали, как его зовут он отвечал:
— Ганифа из Самарканда.
Первые полгода он не выиграл много, но и не проигрывал всё. Постепенно его стали приглашать на крупные игры и он стал выигрывать всех, как и в кишлаке. Он выбрасывал любые комбинации из альчиков. А на очень крупные ставки — дом или пригоршню золотых украшений, он бросал на заявку соперника и никогда не проигрывал. Так в течении следующих пяти лет, он стал знаменитым игроком в альчики и уже в Бухаре никто не садился с ним играть. И на сходке мошенников его провозгласили Королём альчиков!
Его завистники пустили слух, что Ганифа — сын шайтана, и тот ему помогает всегда. В городе его невзлюбили, а один раз даже побили палками, он еле успел спрятаться на кладбище. И Ганифа вынужден был бежать из Бухары.
Следующие пять лет Король альчиков, провёл в Самарканде, но снова, как только он стал выигрывать, его обвинили сыном шайтана, он и оттуда бежал в Багдад. В Багдаде он прожил ещё пять лет, а потом всё опять повторилось. Устав от гонений и не имея своего угла, он тайком приехал в свой кишлак с проходящим караваном. Ночью он пробрался в отчий дом, чтобы покаяться перед родителями. Но в доме был траур, вчера похоронили мать и он сам слышал, как его отец проклинал его, Ганифаза, за то, что тот пятнадцать лет назад сбежал и за это время ни разу не прислал матери весточку о себе. Она, бедная, так и ушла в мир иной ничего не узнав о судьбе своего любимого, младшего сына. А на утро, он услышал от погонщиков верблюдов, что дети Икрома, поклялись никогда не пускать своего младшего брата не только, что в дом, но даже на могилу матери.
И Ганифаз с тяжёлым сердцем, также тайком, с тем же караваном, с каким пришёл сюда, ушёл в Бухару.
В Бухаре он надеялся, что о нём уже забыли и он опять, как и пятнадцать лет тому назад, начал играть проигрывая и выигрывая попеременно. Но когда его пригласили на крупную игру, один из игроков узнал его и сообщил своим подельникам. Тогда те решили отомстить ему и навсегда отвадить его играть в Бухаре. Они подготовили альчики, которым заранее отломали грани, но чтобы они держались, приклеили косточки тестом, смоченным шербетом. Так косточки могли продержаться пару бросков. А на крыше дома, во дворе которого они устроили игру, разложили много булыжников.
И когда игра была в самом разгаре, один из подставных игроков сказал:
— Говорят много лет тому назад, в Бухаре был игрок, Король альчиков. Имя его я не знаю, но он мог бросить любую комбинацию на крышу, да ещё по заказу соперника. Так ли это или враньё?
— Да был такой, — сказал Ганифа разгорячённый игрой и не заметив подвоха.
— Интересно, кто-нибудь ещё может также? — спросил соперник как бы невзначай.
— Я тоже так я умею. Только ставка должна быть крупная, ну скажем, на все наши деньги, — ответил Ганифа, опять ничего не подозревая.
— Я соглашусь, чтобы увидеть такое своими глазами, — сказал соперник.
— Я готов. ответил Ганифа.
Все присутствующие разом заговорили и выбрав двоих судей отправили их на крышу, чтобы те провели её. Оттуда пришёл ответ, что на крыше ничего постороннего нет. И они спустились. Всё ещё ничего не подозревающий, Ганифа взял альчики и приняв заказ соперника, бросил их на крышу. Альчики упали и ударившись о булыжники рассыпались в разные стороны. А у одного откололись грани и поэтому вместо того, чтобы встать на грани он упал на бок.
И все кто был, человек шесть, с ними Ганифа, соперник и как бы судьи, поднялись на крышу и увидев альчики,соперник и судьи закричали:
— Мошенник, обманщик!
И стали его избивать, кто палкой, припасённой на крыше, кто булыжником.
А Ганифа увидев булыжники только и успел сказать:
— Вы меня подставили, сволочи.
Но его никто уже не слушал, его били все. А потом окровавленного и обмякшего, сбросили с крыши и тут же разбежались.
На крики и шум прибежали люди и увидев окровавленного человека, вызвали лекаря. Лекарь, которого в своё время обыграл Ганифа, забрал у него всё даже его инструменты, в отместку соврал, сказав, что человек умер. И Ганифу отнесли в холодный подвал и оставили до утра, чтобы утром похоронить, как бездомного.
Придя в себя через несколько часов, Ганифаз вспомнил, что произошло вечером. Как кошмарный сон он вспомнил лекаря и его слова:
— Человек умер!
И понял он, что если его увидят живым, то посчитают это за проделки шайтана, а его сыном шайтана. Испугавшись своих мыслей, он с трудом поднялся на ноги и вышел из подвала. Светало и он прополз двор, как ящерица, боялся что его увидят. Перелез через плетень и кубарем скатился к реке, что начиналась за забором. Смыв кровь в реке, он спрятался в камышах и так просидел весь день в воде, избитый, голодный, промёрзший до костей.
Наступило утро и когда люди пришли хоронить его, и не найдя тело, они выбежали из подвала с криками:
— Шайтан! Это его рук дело! Ищите сына шайтана!
Жители города, группами по несколько человек стали искать Ганифу, до самой поздней ночи. А когда пришло время и с минаретов всех мечетей Бухары призвали правоверных к намазу, люди перестали искать и ушли на молитву.
И только тогда Ганифаз вышел из камышей, еле живой, с трудом поймал рыбу и как зверь съел её вместе с потрохами и чешуёй. Одежда на нём была порвана, да к тому же вся промокла, он снял её, опять прополз двор и украл одежду, которая висела на верёвке. После этого он опять спустился к реке и пошёл вдоль неё, подальше из этого города, который когда-то провозгласил его Королём альчиков.
Молва о том, что Ганифа, Король альчиков, настоящий сын шайтана, быстро распространилась по всем городам страны. Караванщики и купцы, которых он когда-то обыгрывал, забирая последние товары и деньги, тоже мстили ему в такой изощрённой форме, распространяя слухи и добавляя от себя невесть что. И куда бы Ганифа ни приходил, в Самарканд, в Коканд, даже в Багдад, везде он слышал:
— Ганифа, бывший Король альчиков, сын шайтана.
Нигде и никому Ганифаз не мог рассказать, кто он. Его убили бы тут же и любой правоверный мусульманин посчитал бы это за святость и никто бы это не осуждал.
Так поскитавшись по свету двенадцать лет, живя подаянием и воровством, он умудрился ни разу не попасться в руки ни властям, ни своим бывшим подельникам. Устав от всего и всех, больной и иссохший, он остановился в одном кишлаке, на ночь у одинокого старика. Старик пожалел его и обрадовался, что будет кому его похоронить. Он уговорил Ганифаза остаться жить у него и тот согласился. Старик ухаживал за ним несколько дней и выходил его. И они стали жить вдвоём. Ганифаз стал помогать старику по хозяйству, полоть грядки, собирать скудный урожай овощей. И каждый раз ударяя мотыгу о землю, он говорил прости меня отец, прости меня мама, прости меня брат, называя своих братьев по именам.
А когда приносил воду или колол дрова, опять просил прощенья уже у своих сестёр. Так они прожили год.
И вот в один из дней старик сказал Ганифазу:
— Сынок, завтра через наш кишлак пройдёт караван. Сходи, купи нам материи, мне на саван, а тебе на одежду. Совсем поизносился ты.
Ганифаз опустил голову и впервые в жизни заплакал, громко, горько, навзрыд. Долго плакал, пока не упал от бессилия. Успокоившись, присел на корточки на земле, сказал старику:
— Спасибо тебе отец за всё, что ты для меня сделал. Но, прости меня, я не смогу выполнить эту твою просьбу. Выслушай меня и рассуди сам.
И Ганифаз рассказал старику всю свою историю, от начала и до конца. А когда закончил добавил:
— Все меня считают сыном шайтана, даже отец с братьями и те прокляли меня. Если кто-нибудь узнает, что ты меня приютил, то и тебя не пощадят.
Где бы мне найти такое место, чтобы меня никто не нашёл, а я бы умер своей смертью, никому больше не причиняя боли. Я бы давно утопился, но это грех, так меня учили родители, а я набожный мусульманин, хоть и паршивый сын и брат.
Долго молчал старик после услышанного, потом сказал:
— Есть такое место. Наверное Аллах его приготовил специально для таких, как ты. Далеко отсюда есть заброшенный кишлак. Все жители ушли из него, когда начали погибать домашний скот, птица, а потом и собаки. От нашего кишлака до того места идти семь часов, я укажу тебе дорогу. Одолеешь? спросил старик Ганифаза.
— Одолею. А на что буду жить? Что можно там выращивать? — спросил в свою очередь Ганифаз.
— Там ничего не растёт, почвы нет, одна соль с песком. Но там развилка. И если ты сможешь убедить караванщиков и купцов, то они остановятся рядом с кишлаком. И тогда они тебя и покормят. Ну что согласен? спросил старик.
— Да, согласен, сказал Ганифаз, поникнув головой и добавил.
— Возможно я там и не выживу, но больше никому не причиню вреда.
тихо, как бы самому себе, сказал вслух Ганифаз.
— Да, никому! — так же тихо сказал старик.
Старик дал Ганифазу на прощанье хлеба, овощей, брынзы, вывел его за околицу и указал путь. Мужчины обнялись, затем Ганифаз поклонился ему в ноги, повернулся, воздел руки в небо и сказал:
— О Аллах! Я снова в путь, пусть это будет в последний раз!
Через некоторое время Ганифаз дошёл до кишлака. Нашёл полуразваленный дом из глины и соломы, починил его и стал там жить. Пока он чинил дом прибился старый и плешивый пёс, весь в клещах и голодный, еле на ногах стоит. Ганифаз посмотрел на него и сказал:
— Была у меня семья: отец, мама, шесть братьев и три сестры! Были у меня и богатство и друзья! Я был Королём альчиков Бухары! А теперь я такой же, как и ты — паршивый и весь в "клещах"! Мы достойные товарищи друг для друга. Будь проклят тот день, когда я выиграл первые свои золотые червонцы.
И Ганифаз с плешивой собакой уселись у порога, с надеждой глядя на развилку дороги.»
Не повезло пацану родиться раньше, чем изобрели профессиональный спорт.
Многие из тех, кто ответил на загадку, отмечают, что это занятие чисто мальчишечье, с девчонками не играли.
Вместе не играли, но подражали ) Меня научила подружка, сама она подсмотрела у старшего брата. Ей пять, мне семь.
Кст. Думала легко найду правила в интернете, да не тут-то было. Все в разнобой и не внятно - не то авторы подзабыли, как в это играют (сколько дет прошло - после шестидесятых старые забавы постепенно сошли на нет, другие занятия появились), не то хорошо представляют визуально, но на словах получается отрывочно. А мануал по "Ордо" далек от простецкой уличной игры.
Расскажу как я помню.
Вариант похож на "патроны", процитированные выше. Только девочки играли в красивые пробочки от духов.
Чертили кон, на него выставлял пробочки, кон - достаточно просторный прямоугольник, не впритык к пробкам, а как-то так:
----------------------------------------
О 0 О О () () О 0 О () @ О
----------------------------------------
В качестве бит - гайданы.
Чтобы определить дистанцию, с которой будешь бить, становишься за коном и кидаешь гайдан так, что бы он упал в десяти-пятнадцати шагах: тут дело такое - с одной стороны, чем ближе, тем потом легче будет целиться, с другой - вблизи товарищ легко поместит свой гайданчик за вашим и тогда первый бросок - его. А в нескольких шагах уже сложнее рассчитать.
Первый кинул - кость упала на определенной дистанции. Теперь бросает второй, стараясь, что бы его кость упала чуть дальше вашей (закинуть гораздо дальше и получить первый ход легко, но издали потом сложней попадать по кону).
Если упали наравне - то очередность определяется старшинством верхней грани на косточках.
Те самые: чик, бук, арца, тала - в порядке "старшинства граней", "тала" - самая козырная.
Ну и очередность первого "пристрелочного" броска так же определялась - просто бросали гайданы на землю и у кого что выпадет.
Разметили дистанцию - теперь становишься на позицию и выбиваешь гайданом пробочки с кона: не достаточно их опрокинуть, нужно именно за пределы очерченных границ вышить. Если ничего не выбил, да еще и гайдан на кону застрял, то следующим ходом партнер может и его выиграть, выбив с кона.
По-девчачьи мы не забирали "выигрыш" себе, просто считали победу "по очкам", а амуниция хранилась в одной коробке для следующей игры.
Где брали косточки - пацаны сами доставали, мне первый гайдан подарила подружка, потом еще батя с бойни принес.
Родители вообще сперва запрещали - игра считалась азартной, для уличных мальчишек, но потом, посмотрев на наши забавы с пробочками, махнули рукой.
Случайно увидела кости на траве и вспомнилось =)
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →